В больнице №15 имени Филатова заработал модернизированный шлюз для персонала

Оперштаб опровергает заражение коронавирусом сотрудников мэрии

Коронавирус: ответы на главные вопросы

Отделение лечения острых отравлений или токсикологии – структурное подразделение Научно-исследовательского института скорой помощи имени Н.В. Склифосовского. Здесь круглосуточно оказывается специализированная помощь больным и пострадавшим от отравлений различными химическими веществами.

В зависимости от тяжести состояния пациенты госпитализируются либо в отделение реанимации и интенсивной терапии, где проводится экстренная детоксикация организма, либо в отделение острых отравлений, где находятся пострадавшие легкой и средней степени тяжести, а также на долечивании больные, переведенные из отделения реанимации.

В отделении могут проходить лечение пациенты с психиатрическим диагнозом (отделение имеет особый психиатрический статус), в связи с чем, в нем действуют определенные правила. В реанимации отделения таких пациентов, как правило, мягко фиксируют. Это делается для того, чтобы они, приходя в сознание, не навредили себе, не вырывали катетеры и любые другие аппараты. Пациенты всегда находятся под наблюдением сотрудников, им не разрешается выходить за пределы своего этажа. Это прежде всего необходимо для безопасности самих пациентов и окружающих. Помимо этого, по правилам отделения пациенты сдают ценные вещи, в том числе, мобильные телефоны на пост медсестры. Это мера необходима для избежания краж и нежелательных съемок. Если пациенту нужно воспользоваться своим телефоном, он может всегда взять его у медсестры.

Что касается посещений пациентов родственниками, то в приемные часы они допускаются к пациентам практически всегда. Существует всего два исключения: иногда ограничен доступ в реанимацию, к тяжелым больным (если посетители могут помешать работе врачей), и доступ к больному ограничен, если он находится в психозе, поскольку велик риск усугубить его состояние. Все передачи от родственников проверяются врачами, чтобы к больному не попали наркотические вещества, алкоголь, колющие и режущие предметы. По возможности врачи отделения стараются оповещать родственников о том, где находится пациент.

Если пациенту поставлен психиатрический диагноз, его не выписывают из отделения без консультации психиатра и разрешения лечащего врача. После консультации психиатра пациента либо выписывают, либо направляют в психиатрическую больницу для продолжения лечения, в том случае, если врач считает, что пациент может совершить вторую попытку суицида или у пациента наблюдается психиатрическое расстройство. Не допускается выписка из отделения по собственному желанию пациента, так как это негативно может сказаться на его дальнейшем состоянии.

Пациентам, поступающим с изменённым уровнем сознания, оказывается медицинская помощь по экстренным показаниям после подписания решения (консилиум в составе 3-х врачей) в соответствии с п.9 и п. 10 ст. 20 федерального закона РФ от 21.11.2011 323 ФЗ (медицинское вмешательство необходимо по экстренным показаниям для устранения угрозы жизни). Как только такие пациенты приходят в ясное сознание, они подписывают добровольное информированное согласие на проведение лечебных манипуляций.

Пациенты без психиатрического диагноза лежат отдельно от психических больных. Они могут свободно перемещаться по территории института, оставлять у себя ценные вещи, принимать посетителей.

Отделение лечения острых отравлений НИИ им. Н.Ф. Склифосовского – это целая клиника лечения острых отравлений, в которой работает 153 человека, из них 50 врачей (в том числе, 18 психиатров), 55 медсестер, 9 фельдшеров-лаборантов, 32 санитарки и 5 медрегистраторов, причем 6 врачей-клиницистов имеют степень кандидата медицинских наук. В отделении работают не только врачи-психиатры, но и большая психологическая служба, которая в любой тяжелой ситуации оказывает помощь и пациентам, и их родственникам и проводит терапевтические групповые занятия.

В составе клиники есть единственная в столице химико-токсикологическая лаборатория, оснащенная самым современным, высокоточным оборудованием, позволяет определять в биосредах пациентов вещества разных химических классов, вызвавших отравление.

В отделении есть все условия для оказания экстренной помощи пострадавшим от острых отравлений на самом современном уровне сертифицированными специалистами высокой квалификации. Используются передовые медицинские технологии мирового уровня, в том числе, разработанные НИИ скорой помощи им. Н.В. Склифосовского. Применяемый комплекс методов экстренной детоксикации (энтеросорбция, кишечный лаваж, гемосорбция, плазмаферез, гемодиализ) позволяет в кратчайшие сроки вывест

Принимайте участие в мероприятиях, событиях и акциях.

2. В стационарные отделения СОКПБ и филиалов прием плановых пациентов приостановлен. Госпитализация в психиатрические стационарные отделения осуществляется только по экстренным показаниям после осмотра врача-психиатра приемного отделения, в детские отделения – после осмотра врача-психиатра ДПЛДО или приемного отделения.

4. Проведение медицинского освидетельствования врачами психиатрами и врачами психиатрами-наркологами в связи с получением водительских прав, разрешения на оружие, прохождением периодических и предварительных осмотров работников временно приостановлено.

5. Освидетельствование врачами психиатрами в рамках проведения профилактических осмотров несовершеннолетних, в том числе диспансеризации, временно приостановлено. Осмотры обратившихся за справками для поступления в учебные заведения, для ПМПК, также временно не осуществляются.

6. Все посещения родственниками пациентов, находящихся на стационарном лечении, прием передач временно запрещены.

Все ограничения введены до особого распоряжения.

Записи сообщества Поиск

Специалисты Свердловской областной клиники неврозов переходят на онлайн консультирование

ЧИТАЙТЕ БОЛЬШЕ НОВОСТЕЙ НА MZSO.INFO

Друзья! Знакомим вас с новостями Минздрава Свердловской области

О подтвержденных случаях новой коронавирусной инфекции COVID-2019 в Свердловской области

Медики предупреждают об опасности профилактики коронавируса жаропонижающими препаратами

За первый год работы паллиативного отделения свердловской ОДКБ помощь получили порядка 60 детей

Детская больница в К.-Уральском пополнилась новым оборудованием, помогающим спасать жизнь роженицам

ЧИТАЙТЕ БОЛЬШЕ НОВОСТЕЙ НА MZSO.INFO

Друзья! Знакомим вас с новостями Минздрава Свердловской области

Свердловские наркологи рассказали об опасности алкоголя в лечении вирусных заболеваний

О подтвержденных случаях новой коронавирусной инфекции COVID-2019 в Свердловской области

Проект по оказанию экстренной психологической помощи женщинам стартовал в свердловской ОДКБ

Свердловские ВИЧ-позитивные пациенты Центра СПИДа получат препараты на дом

ЧИТАЙТЕ БОЛЬШЕ НОВОСТЕЙ НА MZSO.INFO

При психологической поддержке можно получить консультации по принципам здорового образа жизни, профилактики неинфекционных заболеваний, рационального питания и поддержки оптимальной физической формы.

Вас проконсультируют “серебряные” волонтеры, имеющие большой профессиональный опыт работы в медицинских организациях.

Друзья! Знакомим вас с новостями Минздрава Свердловской области

О подтвержденных случаях новой коронавирусной инфекции COVID-2019 в Свердловской области

Свердловские рентгенохирурги впервые устранили редкую врожденную патологию сосудов спинного мозга

Пожилым людям в Березовском доставят на дом рецепты на льготные лекарства

ЧИТАЙТЕ БОЛЬШЕ НОВОСТЕЙ НА MZSO.INFO

О подтвержденных случаях новой коронавирусной инфекции COVID-2019 в Свердловской области

ЧИТАЙТЕ БОЛЬШЕ НОВОСТЕЙ НА MZSO.INFO

Друзья! Знакомим вас с новостями Минздрава Свердловской области

О подтвержденных случаях новой коронавирусной инфекции COVID-2019 в Свердловской области

Специалисты ОНБ провели консультации в Уголовно-исполнительной инспекции в Екатеринбурге

Новый компьютерный томограф позволит обследовать большее количество пациентов Северного округа

В Екатеринбурге обсудили вопросы обеспечения доступности первичной медпомощи в Свердловской области

ЧИТАЙТЕ БОЛЬШЕ НОВОСТЕЙ НА MZSO.INFO

26 марта прошла онлайн-конференция, посвященная борьбе с паникой на фоне распространения коронавируса. На ней уральские врачи рассказали, как не поддаваться паническим настроениям.

– Нынешнюю ситуацию можно отнести к чрезвычайным. В основном, население реагирует адекватно, разумно пользуется информацией. Но есть те, кто подвержен неадакватному восприятию реальности. Они настроены панически. Такие люди создают некую теорию и выстраивают всю картину мира вокруг нее, выборочно черпая информацию из СМИ, – отметил Сердюк.

Тем временем главный внештатный специалист по психотерапии министерства здравоохранения Свердловской области, руководитель Свердловской областной клиники неврозов “Сосновый бор” Михаил Перцель посоветовал уральцам соблюдать режим домашнего карантина, если у них есть возможность это сделать.

– Ситуация непростая. Среди жителей преобладают здравомыслящие. Они соблюдают правила самоизоляции, моют руки и настроены достаточно спокойно. Но всегда есть какие-то крайние варианты: кто-то не верит, что угроза реальна, а кто-то ее слишком преувеличивает. Помните, если вы оказались в вынужденном карантине, его условия необходимо соблюдать, – подтвердил Перцель.

Он посоветовал успокоить родственников, которых вывела из равновесия окружающая обстановка. Их необходимо выслушать, причем постараться добиться от них ясного изложения своей точки зрения.

– Попытайтесь выслушать. Убедите их рассказать, что они хотят добиться. После чего нужно донести до них фактическую информацию. Причем, нельзя преувеличивать опасность, но нельзя и преуменьшать. Здесь я выступаю противником того, чтобы всегда быть на позитиве. Нужно всегда поступать рационально. Трезвые рассуждения могут привести человека в чувства. Мы боимся того, чего не знаем, – уточнил психиатр.

Далее специалисты рекомендовали больше времени уделять своей семье. Тем более, следующая неделя будет нерабочей, потому есть возможность навестить или связаться с родителями, заняться своими детьми.

– Уделяйте внимание своим пожилым родственникам. У них часто проявляется нестабильное психическое состояние. Также следует поговорить со своей второй половинкой. Нужно помнить, что члены вашей семьи – это те, кого вы любили, и, надеюсь, продолжаете любить, – отметил Михаил Перцель.

В заключении они заявили, что нужно заняться новым хобби, не забывать про физические упражнения и всегда адекватно оценивать происходящее.

• Сибирский тракт, 8Екатеринбург , Октябрьский район

Областная психиатрическая больница Екатеринбурга была открыта в 1928 году и именовалась как Зауральская психолечебница. Со дня открытия прошло немало времени, в течение которого больница расширялась, совершенствовался опыт врачей.

В областной психиатрической больнице проводят диагностику, консультации и лечение пациентов с различными неврологическими, наркологическими и психическими расстройствами, в том числе лечение: депрессий, неврозов, алкогольной и игровой зависимости, бессонницы, фобий, острых токсических отравлений, психических заболеваний.

К областной психбольнице можно проехать маршрутным такси №031, автобусами №1, 31.

Врачи областной психиатрической больницы

Отзывы о областной психиатрической больнице

Отделение реанимации упаковано по максимальному фаршу, только там врачи понимают что делают.

Пища так себе. Все медсестры не говорят, что они тебе колют, даже если требуешь. Ни разу врачи не обсуждали назначения со мной. Почти во всех отделениях, кроме 15, нет ни одной таблеточки СИОЗС. Пока я находился там, мне не давали мой “Кветиапин”, а без него я не сплю. Врачи имеют рукомойный уговор, если в одном отделении ты отстаивал свои права, в следующем уже знают, что ты буйный. Футболят ответственность. Больше недели меня оставили без “Эсциталопрама”, я ощутил все прелести синдрома отмены. Но самое сладкое – ниже.

Я попал 17 июля в реанимацию после попытки суицида. Полежал в остром отравлении. Лекарства, на которых я сижу и должен сидеть постоянно, отобрали при передачке (оправданности такого поступка на фоне отравления нет никакой). Там мне начали колоть “Амитриптилин” (кардиотоксичнее, чем ЭСЦ на порядок), я такое лечение пресёк. На 5-й день меня перевели в 5 отделение, там я пробыл сутки. При попытке выяснить, что за укол мне собираются сделать, меня скрутили санитары (я корректно требовал), пугали вязками. Заведующая 5 отделения сказала, что на самом деле мне здесь делать нечего, профиль моих проблем соответствует 15 отделению. Отпустив, я понадеялся, что хоть там будет адекватная помощь, ведь у меня каждый день пару часов уходили на слёзы. Но. Придя на следующий день, меня спросили, почему я не записался на прием. Ладно, послали меня в приемку. Там мне сказали, что теперь можно посовещаться с Е Ю. Захожу в отделение, в кабинете Е.Ю. начал меня спрашивать, почему я такой конфликтный. Так и не начав задавать нормальных врачебных вопросов, стал как подружайка говорить, что я не депрессивный, а у всех бывают взлеты и падения. Побоялся, что я свалю отсюда раньше, чем они домарают все свои бумажки. Нет, Евгений Юрьевич, прошло больше 2 недель, а я всё так же раздавлен своими проблемами, у меня болит грудь и приступы ПА. Дело так и не продвигается, а вы отказали тому, кому вы обязаны помогать. Это ваша работа. Когда настоящий психиатр слышит слово “суицид” у него не должно быть никаких [. ] вопросов.

Вызывал по скорой. Такого хамского отношения я и не представлял от врачей. Просто приехали и тупо обматерили. Буквально матом разговаривали. Никакой помощи от них ждать не стоит. Это и не врачи.

Доброе время суток. Хочу сообщить, 18.01.2018 я приезжала к своему двоюродному брату в 8 отделение, в 18:00, когда я выходила из отделения, мне навстречу попался доктор, он заходил. Я была в таком диком шоке, так как от него несло сильным перегаром (я еще подумала как его пустят такого бухого), он шатался и дышал перегаром. Я даже в какую-то секунду засомневалась, что он доктор, однако верхняя одежда была расстегнута и было хорошо заметен халат и слушательный аппарат. Я вышла на улицу посмотрела в окно на 1 этаже, этот доктор снимал верхнюю одежду в своем кабинете (1 этаж со стороны отделения реанимации). Я даже ему в окно прокричала. Вы же доктор, вы же боритесь с алкоголизмом, постыдитесь. Второй день мне покоя не дает это происшествие. За что боролись на то и напоролись. Вам ли лечить, господа, когда вы с собою совладать не можете. Вы меня разочаровали.

Главная цель специалистов этой больницы – положить пациента в стационар. И всё. Никаких бесед и ответов на вопросы я не услышала, когда приехала к ним с ребенком. Пишете отказ от госпитализации. Все ответы. А причина госпитализации? На этот вопрос ответа не последовало. При нас ведут мальчика из стационара (связаны руки). Мой ребенок в ужасе. Из детского отделения крик и мат санитарки. 21 век на дворе. А к ним, как на поклон. Помощи никакой. Если вам поставят диагноз, вряд ли его уже когда-либо снимут. Со здоровыми людьми разговаривать не умеют, что говорить о больных.

Дочь лежала сутки. И мы сбежали оттуда. Это ад! Детей калечат, а не лечат! Люди! Не кладите туда своих деток!

Ох. Даже не знаю, с чего начать.

Думаю снова вернуться к лечению. Пока сижу “обдолбанная” фенозепамом, снова понимаю, что у меня серьёзные проблемы и их необходимо лечить. Самое главное – успеть дойти до психиатра, пока моя картина мира снова не сместилась.

На днях был срыв. Родные выкинули нашего, или, как они любили его называть – моего кота. Просто отнесли к коттеджному посёлку и оставили его там. После я пыталась его найти – бесполезно.

Меня назвали “моралисткой ху*вой”, если говорить честно и без прикрас, брезгливо поплёвывая в мою сторону. Себя обозвали героями. Я вот не шучу, реально. Героями. Меня сорвало. Чуть не разбила дверь, орала так, что повредила горло, посылала всех в пешее. Меня оставили в покое и под таким импульсом я чуть не наглоталась психотропов, остановило то, что найдут же – а там снова острое отделение. Под следующим импульсом просто хотелось покалечить уже их самих. Было жаль, что моей агрессии и конституции РФ хватило лишь на дверь.

Мать провоцировала, дескать, нападай, размажь меня об стену – запихну в психушку тогда.

Я не знаю, что у них в головах. Но лечиться почему-то нужно только мне, они-то нормальные, а я с диагнозом и позорный псих.

Так считает человек, который в мои подростковые годы нападал на меня, душил, пытался выкинуть в окно, пытался разбить мою голову о стену. В детские годы дважды пытался сдать меня в детдом за сбитые настройки на пульте. Мать, то есть. Мамой я её уже давно перестала называть по объективным причинам. Моралисты найдут стопятьсот причин, почему я не права, и флаг им в руки.

Теперь о самом посте. Не знаю сама, просто ли делюсь своей историей или же пытаюсь изжить триггер, который мешает мне снова обратиться за помощью. Поехали.

В первом посте я упомянула, что дважды лежала в ОПС – отделении пограничных состояний и дважды – в остром отделении.

Немного подробнее об этом.

Когда я впервые пришла к психиатру, меня приняла молодая девушка Яна. Она слушала меня почти час, а может и больше, задавала тонну вопросов, которые и “раскрутили” меня на откровенность, а в конце и вовсе случилось самое неожиданное – она мне поверила и сказала, что мои проблемы более чем реальны. Это было как чудо. Так же она пробилась сквозь все мои предрассудки и страхи, с боем уложив меня в ОПС.

Пограничные состояния сравнимы с санаторием. Свободный вход и выход на территорию, в определённые часы отпускают куда угодно – погулять по городу, съездить к родным. Ноутбуки, телефоны, любые вещи разрешены. Условно нельзя острые-колющие и под наблюдением личные препараты типа витаминок и противозачаточных. Острые-колющие спокойно проносятся в вещах и хранятся в тумбочках, так как лежат там люди полностью адекватные и тихие – депрессии, панические атаки, фобии. Приглядывать за витаминками никому не хочется, поэтому их просто отдают пациенту и говорят пить как продолжали, если они не мешают лечению.

Никто ни к чему насильно принудить не может, хочешь – ешь, хочешь – питаешься сам. Возле палат был холодильник, просто приписываешь продуктам своё имя и кладёшь.

Так как лежала я с анорексией, то есть меня никто не мог заставить, а в холодильнике хранилось только молоко для кофе. Лежал в том же отделении один чудесный мужчина – мягкий, улыбчивый; по вечерам, когда все собирались потрепаться на скамейке, он рассказывал просто убойные истории, дискуссии о них затягивались до самого отбоя. Как служил в Монголии, как с мужиками ловили морских черепах, когда есть хотелось немилосердно – из запомнившихся тем. Этот дядька всё с той же милой невинной улыбкой по моему разрешению тыбзил у меня молоко, как я это тогда называла. Щедрость вообще моя практически клиническая черта – откармливала соседок фруктами, разбазаривала с-ума-сойти-какие-дорогие чаи.

Каждый день лежала под капельницами с витаминками. Когда надоедало лежать, дотягивалась и откручивала их до максимума, чтобы “поскорее слилось”.

Назначили кломипрамин (основной аналог анафранил, антидепрессант) и кветиапин – нейролептик, в моём случае от расстройств сна.

Эффект был странный – для человека незнакомого с препаратами – и на самом деле довольно обычный. Ходила как под наркотиками, немножко эйфории, спала часов по четырнадцать в сутки. Ловила галлюцинации. Это напрягало главврача, она уверяла, что от моих препаратов не может быть галлюцинаций.

Пациентом я была одним из худших – нарушала режим, постоянно сбегала, закатывала скандалы. Даже месяца не прошло, как я подписала отказ от лечения и смылась в закат домой.

Дома резко стало хуже, началось прессование матерью и мужем, они высмеивали меня, издевались. Сбежала от них обратно в ОПС, не прошло ещё двух недель. Спустя неделю главврач подняла вопрос о переводе меня в острое отделение, так как у меня галлюцинации, я сумасшедшая, они помочь не могут. Напугала меня до предела, я и не пискнув подписала все бумаги, за мной пришли и разрешили взять с собой лишь пару-тройку вещей, остальное должны были забрать домой родственники.

Я мало что помню из времён первого посещения острого отделения. Сохранилось чёткое ощущение, что попала в ад. Меня тут же после длительной бумажной волокиты стали накачивать клопиксолом в больших количествах. Как мне говорили пациенты – хуже может быть только галоперидол.

На этих таблетках я не стала овощем, вопреки стериотипам. Словила паркинсонный синдром и поэтому впридачу стали давать противопаркинсонные. Постоянно текла слюна, просто вот отвлечёшься – всё, поплыл. (с)

Абсолютно сумасшедший взгляд, буквально глаза на лоб лезли. Кто помнит героя Брэда Питта из “Двенадцати обезьян” – вот примерно так же, только не косила. Депрессия усилилась в разы, меня-в-истериках прятали от медсестёр соседки по палате, без них бы я не выжила. Если плачешь ТАМ – ну, в целом, можно подписывать смертный приговор. Просто страшный аппетит. Как человек так же страдающий булимией могу сказать – я видел всякое д*рьмо, но такое.

Такого страшного жора не было ни до ни после в моей жизни, хотя булимический голод – это та ещё штука, страшно рассказывать.

Под таблетками мало что запомнила из событий, но запомнила общий режим.

Подъём в восемь, дальше все моют полы, умываются, приводят себя в божеский вид и всей толпой нас вели на завтрак. Потом приём таблеток, после – курение. Когда лежала в первый раз, утром выдавали две сигареты, в обед три, на ужин две. Потом свободное время до обеда, процедуры повторяются, свободное до ужина, снова процедуры. Плюс таблетки перед отбоем, у кого были проблемы со сном. В свободное время можно спать, читать, заниматься на тренажерах – была отдельная комната отдыха, там лежали пара обручей, стояла беговая дорожка, штука для качания пресса, велотренажёр, там же стояли книги. Ничего интересного, да и читать на таблетках было невозможно, никто из нас не мог – просто сконцентрироваться на минуту было уже победой. Так, по абзацу за пару часов раз в сутки я и читала там.

Чего нельзя. Нельзя было практически всё. Нельзя хранить пакеты – можешь натянуть на голову, завязать и сдохнуть. Шампуни, гели, крема и разрешенная косметика хранились в отдельной комнате – можешь выпить и сдохнуть. Всё острое-режущее запрещены полностью, нам стригли ногти раз в неделю сами санитарки. Зеркальца – только крохотные и небьющиеся, можешь разбить, вскрыться и сдохнуть. Пилочки и щипчики для бровей иногда (!) можно было хранить вместе с косметикой. Можешь выколоть глаза и выжить.

Зато, что мне всегда нравилось, окна запирались лишь на щеколды и решёток на них не было. Аллилуйя во имя защиты жизни психбольных!

Моешься только под наблюдением раз в несколько дней. Максимум можно попросить выдать шампунь и помыть голову под краном. Туалет – три унитаза за низкими перегородками и без дверей, постоянные очереди, все друг с другом общаются, ржут и просят передать туалетную бумагу. Стеснение проходит после первого раза.

Посещения родными три раза в неделю, по часу-полтора. Приезжали кормить домашней едой и привозили передачки или какие-то разрешённые вещи. Забирали одежду на стирку, привозили обратно. Мне как-то привезли огромный скетчбук, карандаши и сухую пастель. Ничего сложного или художественно-ценного я выдать была не в состоянии, поэтому просто сидела и раскрашивала страницы в разные, сочетающиеся между собой цветовые пятна. Было увлекательно, а по выходу – ярко, нежно и красиво, хоть это и всего лишь пятна. Иногда меня хватало на тюльпаны или вербу. Один нарисованный мной тогда тюльпан в духе “за пять минут левой пяткой под паркинсоном и без знания, что такое вообще тюльпаны” до сих пор висит на шкафу. Муж рассказывал – когда приехал домой с этим рисунком, чуть не расплакался.

В пять был “чай”. У нас самая распространённая фраза после обеда была: “Ты не будешь спать? Разбудишь тогда на чай?”. Шёл с кружкой к столу выдачи, получал чай и рафинад из своих запасов, потом шёл к другому столу с кипятком, где его тебе наливали. На чай многие собирались группками, вытаскивали все свои припасы и организовывали маленький “стол”. Это было событием, уступавшим по значимости лишь курению – так как на нём можно было выйти на улицу под конвоем, на участок 20х20 с заборами, подышать свежим воздухом, увидеть небо. Хоть на пять-пятнадцать минут, но всё же.

Теперь о худшем. Я понимаю, что на такой работе быстро перегораешь и всё такое, но санитарки и многие медсёстры были просто зверьми. Нас держали за тупой психованный скот. Было много всего страшного, но самый запомнившийся, резанувший душу случай произошёл с Розой.

Роза была интеллигентной старушкой, худенькой, слабенькой, светленькой. Кожа её была столь “хрупка”, что синяки оставляли даже нажатия пальцем. Её, как невменяемую, постоянно заставляли сидеть на посту вместе с санитарками, на диване или креслах. Там было несколько таких пациенток. Роза не осознавала реальность. Она думала, что только сегодня обратилась к врачам и её вот-вот должна забрать любимая доченька домой, к родным, к семье. Иногда она плакала и повторяла – выпустите меня, позовите доченьку. Когда она пыталась встать – только пыталась, так как мышцы уже были атрофированы – на неё срывались всем скопом, материли и привязывали вязками к дивану. Тогда ничего не понимающая Роза начинала кричать, очень-очень тонко и пронзительно – “помогите! помогите мне! помогите мне пожалуйста, помогите!”. Эти крики были слышны во всём отделении и могли продолжаться час. Это страшно ломало. Спастись от её криков нигде было нельзя.

Однажды один такой приступ я застала, просто проходя мимо поста. На Розу кинулись с вязками, и одна санитарка заорала на неё: “Да сдохла уже твоя дочь давно! На кладбище лежит, черви её жрут!”. Тогда Роза даже не кричала. Она молча плакала. А санитарки непонятно как отмазывались перед психиатрами – ведь Роза постоянно вся была в синяках и огромных гематомах. И как я узнала позже, лежала она там уже несколько лет.

Нечеловеческое отношение и немотивированная жестокость довольно сильно сломали меня тогда. Лежать нужно было минимум месяц, но я не отлежала и его. Родные чудом вытащили меня оттуда.

Слезать с таблеток нужно было медленно, несколько дней уменьшать дозу. На это время мне выдали клопиксол, противопаркинсонное нужно было покупать самим.

Тут произошла стратегическая ошибка. Всегда, ВСЕГДА выполняйте предписания врача.

Семьёй мы подумали, что ничего страшного не случится, а покупать огромную упаковку за несколько тысяч рублей, когда нужны всего лишь с десяток таблеток – неразумно. Я была только за.

Первый день прошёл нормально, я отходила от кошмаров острого, пребывала в шоке, что могла есть когда хотела, курить когда хотела и гулять где хотела. Туалет за закрытой дверью. боже. я просто сидела на полу в одиночестве и слушала тишину, и это был непередаваемый кайф. И чай. ЧАЙ КОГДА УГОДНО! На тяжёлых таблетках кофе нельзя, но чай! Напиток богов. В любое время. И сигареты. Первое время курила каждые пять минут, потом успокоилась и дошла до прежней пачки крепких в день.

На второй день пришла полярная лисичка. Я утянула мужа гулять, плюс ему нужно было зайти куда-то по делам. Первые десять метров я удивлялась, что очень странно подворачивается нога. Потом стала конкретно так спотыкаться. Наступила странная немеющая боль, ногу просто сворачивало в сторону. Муж отправил меня домой – мы успели пройти пятьдесят метров – и эти метры я шла минут тридцать. Нога просто отказала. Я её подволакивала, скача на другой, которую тоже начало вести. Шею стало заламывать в угол, несовместимый с жизнью, была дикая боль и невозможность вернуть голову в прежнее состояние или смотреть на дорогу. Я видела только небо и дома за спиной. Почти плакала от безысходности, но до квартиры доковыляла, скрюченная и вывернутая вся как человек с церебральным параличом.

Там мать хоть как-то расслабила мышцы массажем и уложила в постель, крючило меня так же. Ходить я почти не могла. Весь остаток дня муж провёл в поисках нужного препарата, и уже на следующий день я могла ходить лишь немного хромая. Потом прошло и это.

После окончания приёма ещё месяц текли слюни. Ночью, на людях, стоило просто отвлечься – и всё. И безумный взгляд. Я носила тёмные очки, а когда смотрела в зеркало – оцепеневала от ужаса.

И воистину страшная депрессия, оставшаяся на память.

От противопаркинсонного были ещё более худшие побочки, и продлились они дольше.

Всё это было ранней осенью, выписалась я пятнадцатого сентября, а оклематься смогла только к декабрю, благодаря флуоксетину и одному поистине чудесному коту, с которым связана одна хорошая история.

Всё вышенаписанное – цветочки. Теперь я расскажу о ягодках.

Галлюцинации – вполне нормальная, не самая распространенная, но всё же нормальная побочка от анафранила. А как позже мне признались родственники, спихнули меня в острое отделение не из-за галлюцинаций, а из-за того, что я ничего не ела, а там бы меня заставили. Родные знали, главврач сказала им об этом. Меня уверила в том, что я сумасшедшая.

После этого состоялся диалог в духе:

Если кто скажет, что так мне и надо, всё равно ведь с поехавшей кукушкой – представьте, что человека с бронхитом лечат от рака лёгких. Химия, там, лучевая. Это вот то же самое.

Теперь в анамнезе я имею диагноз F23.2 – острое шизофреноформное психотическое расстройство. Симптомы продолжаются от пары дней до максимум – месяца. У меня галлюцинации прошли за неделю. Ещё бы, я ведь бросила пить анафранил.

В следующем посте опишу второй случай моего попадания в острое. Оно было справедливо, заслуженно и на самом деле, несмотря ни на что, о нём остались только светлые воспоминания и несколько странных рассказов, написанных мною там.

Читайте также: